Вадим Леднев - Выстрел в водопад [СИ]

Так продолжались его страдания и терзания, пока в воскресенье вечером, в самый разгар очередного их приступа, не заявились незваные гости, Володька Степанов и Марек Левицкий, с двумя же бутылками водки. Усевшись втроём вокруг маленького кухонного стола, они как-то очень быстро приговорили первую бутылку, и пока Марек с Володькой хрустели квашенными капустой и огурцами, принесёнными с собой (знали к кому идут, даже хлеба дома не было), Илья стал жаловаться им на свою судьбу. Они сразу же вошли в курс дела и выдали массу полезных советов и констатаций.

- Да плюнь ты на неё! - орал окосевший Володька, ставший по пьяному делу мужским шовинистом. - Ты себе ещё такую бабу отхватишь, что эта стерва от зависти загнётся.

- Вот значит как... - удивлялся Марек - жопа об жопу и разбежались, значит, как шарики в бильярде!

- Стареешь ты, Васильев! - издевался пьяный Степанов. - Тебя уже женщины начали бросать!

- Нет... - гудел Марек с другой стороны стола, - я завтра сам к ней пойду и поговорю. Что она, одурела совсем, что ли? Так ей и скажу...

Илья же по мере опустения второй бутылки, яростно спорил с ними, ударяя себя в грудь, или вдруг неожиданно начинал соглашаться. Когда разлили по последней, гости заметно загрустили и Володька, выражая общественное мнение, предложил сбегать, взять ещё. Дело-то хорошее, говорил им Илья, нужное дело, да вот только завтра эксперимент надо начинать, прямо с утра (они с Володькой работали вместе, в одной комнате). Ну и хрен с ним, возражал Володька, начнём, куда мы денемся, первый раз что ли. Спорить было бессмысленно, да и не особенно хотелось, и они сбегали. Приняв ещё алкоголя, пьяный, женатый Володька, стал завидовать Илье, объясняя ему, какой он дурак, раз до сих пор не понял всех преимуществ холостяцкой жизни. Он де, Володька, будь бы холостым, сейчас менял бы женщин, как перчатки, а так вот, по глупости, по молодости повесил себе хомут на шею, и теперь вот!.. Что, "вот", было не ясно, потому что Степановы жили ещё со студенческих лет душа в душу, растили двух пацанов, а Ольга была милейшая женщина. "Эх, жалко не слышит она тебя, - злорадно думал Илья, - дала б потом просраться!"

Потом гости как-то сразу утратили интерес к этой проблеме, стали рассказывать, кто какие слышал новые анекдоты, и ржать над ними сами. Илья принёс гитару, и сев в углу принялся бренчать, что-то тоскливое.

Когда прикончили последнюю порцию спиртного, у Марека бриллиантовой гранью сверкнула мысль, - пойти в общагу, к одной своей, очень, ну очень старой знакомой.

- Такая тёлка! - объяснял он, делая энергичные жесты руками, показывая какая. - И у неё ещё куча подружек! - он показывал, какая это большая должна быть куча.

- Я готов! - сразу согласился женатый, пьяный Володька.

Илья же, поначалу идти наотрез отказался, ссылаясь на отсутствие подобающего настроения, однако они прилипли к нему, как банные листья, и он дал таки себя уговорить.

Холодища, надо сказать, в то время стояла страшенная! Но подвыпившие друзья её не замечали. Илья ясно помнил, как громко скрипел под ногами, промёрзший снег, ярко искрясь в свете почти полной луны, а мужики всю дорогу чему-то ржали. Когда они добрались, наконец, до общаги, и в клубах пара ввалились в вестибюль, на ходу, что-то там втирая вахтёрше, выяснилось, что Марек оказывается, спьяну забыл, в какой комнате проживает его пассия, и даже её фамилию, и потом долго ходил по общажным коридорам, выясняя. Илья помнил, что испытывал в тот момент, жгучее чувство неловкости, что вот они сейчас запрутся к совершенно, считай, незнакомым женщинам, а те может быть, уже спать ложатся. Вот они мы, явились, не запылились! Он от всей души желал, чтобы Марек никого не нашёл и они поскорей бы убрались отсюда восвояси. Но Марек таки нашёл, пройдоха. И никто там оказывается, ещё не ложился спать, а сидела и веселилась целая компания каких-то девиц разного возраста, все они к тому же, уже были на крепком взводе. Присутствовал там, правда, и один мужичок, но он был уже довольно окосевший и вялый, и очевидно не воплощал надежд обитательниц общежития, по этой причине их внимание всецело переключилось на незваных гостей.

Марекова подружка, изрядно пьяненькая, с радостным визгом повисла у него на шее. Она, действительно, была ничего себе дамочка. Что она только в нём нашла, недовольно думал Илья наблюдая, как Марек, аж хрюкая от удовольствия, весело тискает и тормошит её. Что они вообще все в нём находят? Вон урчит как кот. Он такой забавный, поясняла, как-то ему Анюта. Забавный? Тоже мне, клоун.

Толстый, носатый, кудрявый Марек, меж тем, освободившись от объятий своей подруги, принялся знакомиться со всеми девицами, обстоятельно представляя им своих спутников и откровенно рекламируя их, поминутно вызывая тем, приступы женского смеха. Потом им налили штрафную, они выпили. Дальше у Ильи начались, а затем и участились, провалы в памяти. Воспоминания об этом вечере у него остались весьма отрывочные... С кем-то танцевал, потом курил зачем-то (он всегда курил, когда напивался), а пепел стряхивал в любезно выделенную ему пластмассовую пробку от винной бутылки. Потом пили опять. Марек произносил какие-то невообразимо, замысловатые тосты и спичи, в которых он постоянно запутывался, так как тоже был пьян. Потом Илья в секундном просветлении, обнаружил, что целуется с какой-то девицей, в полутёмном коридоре, ни лица, ни имени её, он не запомнил, осталось только воспоминание, что грудь её была большая и мягкая, и кажется, даже бюстгальтера не было под блузкой. Сильно и приторно пахло какими-то, то ли духами, то ли дезодорантами. Как он в итоге очутился дома, для него осталось загадкой.

Когда в районе восьми часов утра, с невообразимо гадким вкусом во рту, Илья очнулся на своем нерасстеленом диване, он обнаружил, что вчера смог снять только верхнюю одежду. С отвращением стащил с себя пропахшие табачным дымом свитер и брюки, Перед глазами еще плыло, а в затылке уже закипали первые пузырьки будущей головной боли. Со стенаниями он повлекся в туалет, а затем на кухню, где с трудом проглотил две таблетки цитрамона, запив их рассолом, оставшимся от вчерашних огурцов. Затем вернулся в комнату, рухнул на диван и, завернувшись в одеяло, снова забылся тяжким сном.

На работу, он смог явиться только часам к четырем. Впрочем, раньше и не нужно было - на время эксперимента они работали в две смены. Установка пахала вовсю, эксперимент кипел, а дисциплинированный и мучительно трезвый Володька Степанов, сидел за столом и записывал что-то в рабочем журнале.

- Ты как? - поинтересовался, раздеваясь, Илья.

- О-о-о! - Володька страдальчески сморщился. - Припёрся, понимаешь, в час ночи... На рогах! Ну, она вчера меня трогать не стала, умная, думала с утра начнёт. А я на работу сбежал. Сейчас вот не знаю.